Больнее всего переживать упреки от своих. Как-то в Тюмени ко мне подошел бородач в сапогах и говорит: “Зачем Вы к нам приехали? В Евангелии сказано: Не бойся, малое стадо . Видите, нас, православных должно быть мало. Зачем Вы тут проповедуете?!”.
Так что бывает, мои поездки по епархиям заканчиваются доносами. Именно из церковной среды.
В 1998 году газета “Русский вестник” уже предлагала меня расстрелять. В номере 46–47 они перепечатали статью некоего Николая Алексеева “Перебежчики” (до этого вышедшую в седьмом выпуске альманаха “Антихрист в Москве”; его издает Комитет “За нравственное возрождение Отечества”, окормляемый протоиереем Александром Шаргуновым).
Когда-то (в книге “Школьное богословие”) я написал, что мы слишком напуганы тревогами “взрослого” мира и за этими тревогами не видим детей. В Москве вышло уже несколько сборничков под названием “Антихрист в Москве”. Но с ними ведь в школьный класс не пойдешь. Туда надо идти с вестью о том, что “Христос в Москве”,— ибо “Христос посреди нас!”. Представим, что я пришел в школу и в течение трех недель беседовал с детьми. В результате один слушатель захотел креститься. Пошли. Крестили. На следующий день, когда я приду в класс, для меня возможны два варианта поведения. В первом случае я скажу: “Жидомасоны вы проклятые! Я уже три недели говорю вам о Православии, а только один из вас вырвался из-под влияния гнусного рока и порнографии!”, а во втором случае: “Посмотрите, какая у этого Ваньки физиономия счастливая. Это — потому, что он вчера крестился. Кстати, эта радость может быть и вашей”. Я предпочитаю второй путь.
Издатели “Антихриста в Москве” — первый. “Мы — герои Брестской крепости,— говорят они.— Нас со всех сторон окружили враждебные силы, с окон газами травят, под нами подкоп ведут, сверху бомбы бросают... В общем, быть православным — это здорово, айда все до нашего каземата!”. И надо сказать, что даже в такой проповеди был бы больший динамизм и было бы больше правды, чем в той, какая ведется сейчас со страниц православных изданий и в телесюжетах. Все же воинская символика — это тот язык, что близок сердцу мальчишки. На этом языке он сможет понять, что речь идет о чем-то живом и ждущем от него выбора и участия. Но и такая проповедь редко слышна. По большей части язык нашей проповеди еще анемичнее. “Храните веру предков” и “имейте сокрушение сердечное” — в этих призывах так мало может узнать себя молодой человек.
Издатели альманаха “Антихрист в Москве” смысл всей трехсотстраничной книги “Школьное богословие” свели к этому одностраничному фрагменту и заявили, что “дьякон Андрей Кураев написал целую книгу “Школьное богословие” якобы о христианском воспитании детей — с тем только, чтобы дезавуировать позицию Комитета и с чувством превосходства (как у того чекиста) небрежно раскритиковать попытки оградить детей от окружающего их растления”.
У “комитетчика” слишком высокое мнение о своей деятельности. При том, что мне неблизка “духовно-душевная” атмосфера шаргуновского “Комитета”, его апокалиптическая моноидейность и мрачная моноэмоциональность, я и не подумал бы писать целую книгу “с тем только, чтобы дезавуировать позицию Комитета”.
Разочарую “Комитет”. Эти строки были мною написаны еще до создания его структуры. “Комитет” был создан в сентябре 1994 года, а мой текст был опубликован в первом сборнике моих статей “Все ли равно как верить?” (Клин, 1994. С. 26–27), который был подписан в печать еще в марте 1994 года, а вышел в мае. Впервые же эти строки появились на свет вообще в середине 1993 года . И лишь увидев, что новосозданный “Комитет” поразительно похож на давно мною нарисованный шарж, я вставил упоминание о нем в “Школьное богословие”.
Но само “Школьное богословие” я написал вовсе не ради полемики с “Комитетом”, а ради устранения тех средостений, что стоят между детьми и Церковью. Если бы прав был Н. Алексеев, написавший, что “убитые души детей не волнуют перебежчика дьякона Андрея Кураева” , то не стал бы я браться за написание такой книги о детях.
Но теперь я убежден, что от шаргуновского “Комитета” детей действительно надо охранять.
Во-первых, потому, что детей надо защищать от любой истерики и нетрезвости. Разве нормально восприятие мира человеком, который в банальных рекламных щитах (пусть даже рекламирующих грех) видит магию и ничего, кроме магии: “Эти рекламы имеют чисто мистическое значение — это чистый сатанизм, оккультный колдовской прием… Здесь речь идет уже о потворстве черной магии” . Ну ладно, сорвалось с языка при выступлении по радио. Но зачем же потом эти запальчивые преувеличения перепечатывать? Неужто каждый грех — это уже “чистый сатанизм” и “черная магия”? Неужели все, приходящие на исповедь для рассказа о своих грехах, должны каяться в “чистом сатанизме” и “черной магии”?
Если к неверующим подросткам, воспитанным на материализме-дарвинизме-консюмеризме, к подросткам, которые на переменках подсовывают друг другу порножурнальчики, прийти и сказать, что они “чистые сатанисты” и “черные маги”, то это будет лучшим средством для того, чтобы надолго перекрыть им всякую дорогу к храму...
Во-вторых, детей надо охранять от “Комитета” потому, что он несет в себе такой заряд ненависти, с которым самые страшные голливудские триллеры не сравнятся.
А что еще я могу сказать о людях, которые, по сути, призвали к моему расстрелу? Именно таким выводом кончается статья Алексеева: “Что же можно сказать? Сурово, но справедливо поступал с перебежчиками генерал Туркул” . А поступал он так: “Чекиста расстреляли без пощады” .
Напомню — статья “Перебежчики” посвящена именно мне.
Кстати, в этом же выпуске “Антихриста в Москве” протоиерей Александр Шаргунов делится своим интеллектуальным опытом: он наконец-то достиг понимания того, почему именно надлежит “наказывать смертной казнью за пропаганду безбожия” …
Затем у борцов против ИНН появилась мода при встречах делиться со мною своей мечтой — как бы они хотели изжарить меня в клетке (так было в коридоре МДА во время заседания Синодальной богословской комиссии по проблеме ИНН в феврале 2001 года, а также при пикетировании иннэнистами епархиального собрания у храма Христа Спасителя в декабре того же года).
А в день моего рождения в 2004 году в Интернете (и, что более важно — в праздник Сретения) магаданские “православные” фашисты вернулись к теме моего расстрела: “Кураев в своем амплуа. Теперь этот деятель рассказал всему крещеному миру о пользе “дня святого Валентина”. Оказывается, раз традиция уже есть, так пора и молебны служить 14 февраля о здравии “всех влюбленных”. А то не знает “умник”, что в нормальном церковном календаре 14 февраля никаких “Валентинов” отродясь не бывало. Тьфу! Впрочем, этот …удак давно уже в расстрельный список напросился” . Ну, видите, вот опять нехорошее слово процитировал…
Попытки вдуматься, понять, о чем я говорю, у моих “суперцерковных” оппонентов нет. Голое супервозбужденное раздражение пропитывает их тексты. Для примера — отзыв “Русского вестника” на мою лекцию про “Матрицу”.
“После ознакомления с лекцией стало понятно, что далее оттягивать начало разговора нельзя: то, что говорит диакон Кураев, является полнейшей, вопиющей, чрезвычайной ...галиматьей. Подчеркиваю, галиматьей является именно то, что говорит автор лекции, а не то, о чем он говорит. Причем галиматья эта, подобно галиматье Жириновского, весьма талантлива и обтекаема. Насыщенная созвучными сведениями из области истории, богословия, культуры, она приковывает к себе внимание, интригует, начинает казаться мировоззренческой концепцией, завоевывает своих “сторонников”. Я долго не мог понять, сторонником чего именно можно быть, будучи сторонником того, что говорит диакон Кураев. Ведь если взять в руки карандаш и абзац за абзацем, строчку за строчкой, слово за словом проанализировать то, что говорит диакон Кураев в своих статьях и лекциях, то обнаружится, что сказанное в целом не имеет ни малейшего смысла. Причем такая совокупная беспредметность складывается из отдельных частей и частичек, которые сами по себе могут быть и содержательными, и актуальными, и свидетельствовать о каких-то отдельных аспектах истины. Но перелопаченные через мясорубку воспаленного сознания диакона Кураева, войдя в состав его проповеднического “фарша”, они перестают служить прежним своим идеалам и начинают обслуживать популизм конкретной персоны. И что удивительно, подобное творчество находит своих почитателей! Причем большая их часть — это так называемые “новые русские” из числа предпринимателей, банковских клерков, деятелей “шоу-бизнеса”. Все это люди далеко не глупые, способные к самостоятельному добыванию, осмыслению и использованию информации. И вот, поди ж ты, попались, как мухи на липучку”.
